Я проснулся оттого, что замёрз. Открыв глаза, я понял, что в номере совершенно один. Я не связан, но без одеяла и настежь открыт балкон.
Я приподнялся на локтях - болело всё тело. Я точно был один, на прикроватной тумбочке что-то лежало.
Продвинувшись ближе, я обнаружил там письмо и фотографии. Фотографии, на которых были я и Берлинда: у нее дома, в Египте, в Австрии и здесь. И занимались мы на них отнюдь не детскими шалостями. Я взял письмо.
"Витя, доброе утро! Я надеюсь, ты взрослый мальчик. С такими фото говорить о не добровольности вчерашних событий глупо. И ты никуда не пойдешь жаловаться. Будь умным - Маша к тебе не вернётся. А я тебя ценю и люблю. Прости, вчера я была слишком зла. Долг твой прощен, но я надеюсь, ты останешься со мной. Твоя Б.".
Н -да, Берлинда меня поражала. Одно ужасно, я всё-таки изменил Маше. Добровольно или нет, не важно. Но я люблю ее. И хочу ее вернуть.
В первую очередь, надо сжечь все мосты с Берлиндой. И да, сегодня выпускают Мишу, и Маша будет там.
Я с усилиями поднялся, умылся, оделся и отправился в офис. Берлинды там не было. Заявление у меня приняли спокойно, только спросили, что случилось. Но предстояло отработать ещё 2 недели. Поэтому на сегодня пришлось взять отгул на вторую половину дня и отправиться к СИЗО.
Пока я добирался до места, пошёл мелкий снег. Я встал недалеко от входа и стал ждать. Примерно через полчаса открылась дверь и вышли они: Маша, Варя и Михаил. Они меня поначалу не заметили. Но непоседа Варюшка бегала вокруг мамы с дядей и, видимо, заметила меня.
- Дядя Витя! Мама, там дядя Витя.
Маша взяла дочь за руку и пошла в другую сторону. Михаил повернулся ко мне и махнул рукой. И пошёл вслед за ними. Истец забрал заявление, так что Миша был абсолютно свободен. Правда его сразу на следующий день после того как все стало известно уволили из автосервиса. И теперь ему нужно было искать другую работу.
До меня донеслись последние слова Маши.
- Он тебе не дядя Витя. Пойдём.
Варюшка поначалу даже хотела побежать ко мне, вырывалась и плакала. Но вскоре приняла мамины правила и пошла рядом, продолжая тихонько плакать.
Я стоял один, снег налипал на куртку, волосы, летел в лицо. Я стоял и смотрел на удаляющуюся любимую. И понимал, что она меня не простила. В кармане, не переставая, вибрировал телефон. А я знал, что обязательно придумаю способ вернуть Марию.
